К примеру, автор книги «Терроризм в Российской империи. Краткий курс» /жаль не "Истории ВКП(б)"/ рассказал не кому-то, а "Ленте.ру" о влиянии российского революционного движения второй половины XIX века. По мнению доктора исторических наук, профессора факультета гуманитарных наук, директора Института советской и постсоветской истории НИИ ВШЭ Олега Будницкого, Россия стала родиной политического терроризма в современном понимании.
Выделенные слова позволяют интерпретировать прошлое и жонглировать фактами как угодно. Будницкий утверждает, что распространение террористических идей среди русских революционеров во второй половине XIX века сделало их примером для экстремистов в других странах. «В этом смысле Россию можно считать родиной терроризма в современном понимании».
Уже в этом утверждении ужа натянули на ежа. "Распространение террористических идей среди русских революционеров" не может стать "примером для экстремистов в других странах". Примером могут стать лишь действия.
Понимает абсурдность этого утверждения и автор. А потому привел в качестве примера убийство Александра II 1 марта 1881 года. Под карету царя бросили бомбу днем, на людной улице. «Это был классический террористический акт, который его участники и организаторы пытались использовать для изменения существующего в России политического строя. Если убийцы Павла I хотели избавиться именно от этого царя, то народовольцы хотели уничтожить царизм», — пояснил Будницкий.
Великолепный пример и его объяснение. Вот только произошло это в 1881 году.
А несколько ранее (всего лишь на три века без малого) в Англии случился "Пороховой заговор". Это была попытка взрыва парламента, совершенная в 1605 г. группой католиков. Их целью было уничтожение короля Якова I, который симпатизировал протестантам и преследовал католиков. Некоторые историки считают этот инцидент неудавшимся государственным переворотом.
Другое дело, что до начала XIX в. незаконное применение силы и вооруженных методов борьбы для достижения политических целей не классифицировалось как терроризм - в современном понимании этого термина. Поэтому организаторы и вдохновители различных покушений, захватов, убийств, которые по сути использовали террористические методы, террористами не считались.
Но именно "до начала XIX века". История современного терроризма началась в эпоху Французской революции. Началом стало взятие Бастилии 14 июля 1789 года, а окончанием историки считают переворот 18 брюмера - 9 ноября 1799 года.
Уж там примеров террористических актов хватило и для всей Европы, и для Америки, и для всех остальных, включая Россию. И именно "в современном понимании" и почти на сто лет раньше приведенного исторриком ВШЭ примера.
В дополнении к Словарю Французской академии 1798 года терроризм определяется как systeme, regime de la terreur. Согласно одному французскому словарю, вышедшему двумя годами ранее, якобинцы часто употребляли это понятие устно и письменно по отношению к себе — и всегда с положительным оттенком.
Однако после 9-го термидора слово террорист стало носить уже оскорбительный смысл, превратившись в синоним преступника. Вскоре это понятие достигло берегов Британии. Достаточно вспомнить знаменитые слова Эдмунда Берка, написанные им в 1795 году, где он упоминал тысячи псов ада, именующихся террористами, которых натравили на французов.
Слово терроризм в те времена применялось к периоду Французской революции между мартом 1793 и июлем 1794 года и означало правление ужаса. Впоследствии термин получил более расширенное толкование и стал означать всякую систему правления, основанную на страхе.
Затем, до самых недавних пор, слово терроризм употреблялось настолько широко и означало столько различных оттенков насилия, что вовсе утратило какой-либо конкретный смысл. Достаточно часто приходится слышать голоса, призывающие отказаться от изучения политического терроризма как особого явления на том основании, что на всем протяжении мировой истории в результате преступлений со стороны властей погибло гораздо больше людей, чем от рук террористов снизу. Возможно, так оно и есть, но, тем не менее, меня здесь интересует не проблема политического насилия в целом и не ужасы отдельных политических режимов, но гораздо более специфическое явление.
При всех различиях в деталях и политической конкретике, у этих выступлений имеется нечто общее: все они связаны с ростом демократии, с одной стороны, и национализма — с другой. Тяготы существования, против которых выступали эти люди, присутствовали и раньше: меньшинства подвергались угнетению, авторитаризм был правилом, не знавшим исключений. Но, с распространением идей просвещения и ростом национализма социальные условия, которые прежде не вызывали протеста, стали казаться чудовищными.
Однако, вооруженный протест получал шанс на успех только в том случае, если верхи изъявляли согласие играть по новым правилам, что прежде всего исключало расправу с инакомыслящими. Короче, террористические группировки могли одержать победу только над таким правительством, которое отвергало террористические методы. Такой вот парадокс вставал перед тогдашними террористами, а методы старых авторитарных режимов, отметаясь многими правительствами, брались на вооружение новыми тоталитарными государствами.
То есть, любой перегиб в сторону национализма и демократии в ущерб тоталитарным методам правления стимулирует рост терроризма и дает шансы на успех. Устойчивость же государственной системы гарантируется сочетанием тоталитарных методов с демократией.
Верхний эшелон госуправления тоталитарен - от подавления радикальных группировок и безжалостного уничтожения террористов, до государственного планирования эконономи и распределения социальных гарантий в рамках государства.
Нижний эшелон, на уровне местного самоуправления и организации жизни на местах, как раз демократичен - от уровня принятия решений до специфики быта, нравов, региональных особенностей, не угрожающих госвласти и не претендующей на неё.
Фактически, до тех пор, пока отдельный человек или группа лиц не покушается на власть и своими действиями оной не угрожает, он/они максимально свободны. Хочешь, грибы собирай и шашлыки жарь под домом, хочешь - силами общины коммунизм строй в отдельно взятом районе - подавай пример другим.
Что до сути терроризма, то он был всегда.
Терроризм в Древнем мире
Одна из наиболее ранних террористических группировок — иудейская секта сикариев («кинжальщиков»), действовавшая в Иудее в I веке н. э. Члены секты практиковали убийства представителей еврейской знати, выступавших за мир с римлянами и обвинявшихся ими в отступничестве от религии и национальных интересов и «коллаборационизме» с римской властью.
Это были экстремистски настроенные националисты, возглавлявшие движение социального протеста и настраивавшие низы против верхов и в этом отношении являющиеся прообразом современных радикальных террористических организаций.
В действиях сикариев прослеживается сочетание религиозного фанатизма и политического терроризма: в мученичестве они видели нечто приносящее радость и верили, что после свержения ненавистного режима Господь явится своему народу и избавит их от мук и страданий. Сыграли важную роль в поражении Иудейского восстания 66-71 гг. и были уничтожены с его разгромом. В частности, их действия в осаждённом Иерусалиме привели к его разрушению после захвата города римлянами.
Терроризм в Средние века
Классическим примером террористической организации Средних веков, которая значительно развила искусство тайной войны, диверсионной практики и насильственных средств достижения цели, является секта хашашаинов («курителей гашиша»), или, в европейском произношении, «ассассинов».
Крепость сирийских исмаилитов Масиаф
Около 1090 года Хасан ибн Саббах захватил в горной долине к северу от Хамадана (современный Иран) крепость Аламут. В течение последующих полутора столетий сторонники и последователи Горного Старца, под именем которого вошёл в историю основатель секты, опираясь на контролируемый район, который сегодня профессионалы антитеррора назвали бы «серой зоной», лишили покоя правящие династии на обширном пространстве от Средиземного моря Персидского залива.
Движимые неясной до конца религиозной мотивацией, практически неуловимые, и от этого ещё более устрашающие адепты секты (с позиций сегодняшнего дня — боевики), убили за период своей деятельности сотни халифов и султанов, военачальников и представителей официального духовенства, посеяв ужас во дворцах правителей, существенно дестабилизировав политическую ситуацию на обширном геополитическом пространстве Востока, и затем были уничтожены в середине XIII века.
Так что утверждения "историка" ВШЭ в очередной раз служат наглядным примером передергивания исторических фактов в политических целях. Россия по мнению либералов должна восприниматься всеми, и прежде всего здесь живущими, как средоточие Абсолютного Зла. Которое можно победить лишь уничтожением самого государства, так как никакие его реинкарнации не способны изменить "пагубную сущность" Русского Мира.
Journal information